Сегодня утром:

: ко мне на подгибающихся ногах забрел Лексер. Слабым, дрожащим голосом, ничем не напоминающим обычный командный рык, попросил попить. На оскорбления не отвечал, на насмешки не реагировал и вообще вел себя неадекватно. Получил кофе и тихо поинтересовался, почему я не приехал на его день рождения. Я объяснил.
Потом нам пришлось доехать до Ду. С маленькими красными глазками, выглядывающих из опухших век, Ду был неузнаваем. Его сгорбленная фигурка приобрела и вовсе квазимодовские очертания. Он почти ничего не говорил, а только поглощал маленькими глоточками фруктовый кефир. Шепотом поинтересовался, почему я не был на свадьбе Башки. Я объяснил.
В десять приехал Мел. В ответ на предложение выпить одновременно за лексерово рождение и свадьбу Башки задрожал и просипел: <Опять?!>. Тем не менее выпил, не переставая мелко кивать и бурчать что-то под нос. Спросил, почему я не приехал на выходные в Тверь. Я объяснил.
Федрыч же встрял в башковскую свадьбу, как тот Мюнхаузен в болото. В отличие от барона, счастливую способность вытаскивать себя в подобных положениях за волосы Андрей Сергеич давно потерял. К тому же, по слухам, он снял в <Адам и Ева> какого-то трансвестита и танцевал с ним все вальсы, бостоны и мазурки, под которые хоть как-то можно было обжиматся. Момент истины наступил, верно, в постели, из которой Федрыч, высоко вскидывая худые коленки, убежал куда глаза глядят, вопя: <Вот такие бывают в жизни повороты, но это не значит, что никому нельзя верить!>.
Черт, я чувствую себя ущемленным. Пока я горел синим пламенем за весь отдел, жизнь пронеслась мимо, махая цветастыми юбками. И вот так всегда. И вот хрен я еще останусь работать на выходные. тм